«Сказание о Борисе и Глебе» — идеал кротости и памяти
ВСТУПЛЕНИЕ
История Бориса и Глеба — первый великий сюжет русской святости.
После смерти князя Владимира (1015) его сын Святополк убивает братьев, опасаясь соперников.
Но их образ превращается в духовный идеал: не месть, а смирение и молитва за убийцу.
«Не могу я поднять руку на брата… чту его как отца».
Так возникает особый русский лик святости — страстотерпцы, подражающие Христу в кротости.
ИСТОРИЧЕСКИЙ КОНТЕКСТ: КРОВЬ И КРОТОСТЬ
Власть в Киеве после смерти Владимира взял Святополк — сын, чьё происхождение считалось «сомнительным».
Его страх потерять трон привёл к трагедии — гибели братьев.
1015 год — первое канонизированное русское житие.
Культ Бориса и Глеба стал идеологическим противоядием усобицам: «Культ… имел важное государственно-политическое значение».
Их почитание утверждало идеал мира и послушания в роде, где смирение выше меча.
СЮЖЕТ: ДВЕ СТРАСТИ
Борис, возвращаясь из похода на печенегов, узнаёт о смерти отца. Он решает не бороться за власть: «Не могу я поднять руку на брата».
Его дружина расходится, и ночью его убивают во сне у реки Альты.
Глеба же ложно зовут «к больному отцу» и убивают в пути — по приказу Святополка.
Две смерти — два зеркала кротости.
В обоих эпизодах повторяется молитва за брата и сознательное несопротивление злу.
ЖАНР И ЯЗЫК: ЖИТИЕ С ЛЕТОПИСНЫМ НЕРВОМ
«Сказание» соединяет житие и летопись: молитвенные монологи, плачи и торжественную похвалу в финале.
Это мартирий — повествование о страдании ради заповеди, не за веру, а за смирение.
По Лихачёву, в тексте действует литературный этикет — формулы смирения и хвалы, где герои говорят «как монахи, а не как князья».
Первый образец русской агиографии.
Так русская литература обретает первый нравственный идеал власти — кротость и служение.
СМЫСЛЫ И ИНТЕРПРЕТАЦИИ
Борис и Глеб — не воины, а иконы нравственного выбора. Их подвиг — в осознанном смирении, любви к убийце и молитве за него. Филологи видят в тексте конфликт «духовного и телесного»: сила раскрывается в отказе от силы.
Парность героев создаёт «двуглавый» сюжет — одна истина в двух голосах, две жертвы как единое заступничество Руси.
Первый в мире культ братьев-святых.
Так рождается новая идея героизма — смирение сильнее меча.
ВЫВОД
«Сказание о Борисе и Глебе» стало нравственным фундаментом древнерусской культуры.
Оно перевернуло представление о героизме: вместо меча — молитва, вместо власти — служение.
«Кротость выше мести» — этот нравственный девиз звучит через века.
Через этот текст Русь училась видеть святость в терпении и мир в прощении; с него начинается русская литература как духовное искусство.
БИБЛИОГРАФИЯ
1. Дмитриев Л. А. Сказание о Борисе и Глебе // Пушкинский дом. 2. Лаврентьевская летопись // ПСРЛ. Т. 1. 3. Православный портал «Азбука веры». 4. Проект «Древнерусская литература» — drevne-rus-lit.niv.ru. 5. Шайкин А. А. «Духовное и телесное в „Сказании о Борисе и Глебе“» // КиберЛенинка. 6. Дорофеева Л. Г. «Святополк и проблема воли» // КиберЛенинка. 7. Костромин К. А. «Этика беззлобия в житии Бориса и Глеба». 8. Византинороссика: «Чтение о Борисе и Глебе» Нестора. 9. Википедия: статья «Борис и Глеб».
