1968
Авторский фрагмент для альманаха про историю дизайна от лучших русских дизайнеров и дизайн-студий
Продюсеры Наталья Климчук, Ольга Морозова, Полина Савинова Продолжительность 108 минут 2018
В роли Сорбоннского университета — Школа дизайна НИУ ВШЭ. В роли Мишеля Фуко — преподаватель Женя Олейников. В роли Жиля Делёза — кресло-мешок Sacco. В роли Даниеля Кон-Бендита — Марк Пащенко. В роли года 1968 — год 2018.
Ровно пятьдесят лет назад. 1968 год, студенческие бунты в Париже. Эти события можно символически считать началом нового понимания Университета — сообщества интеллектуалов, объединённых номинальной идентичностью. Теперь это больше не возвышающаяся в каком-то важном месте Вселенной пирамидальная цитадель, а россыпь камней или зёрен, или живая динамическая грибница — «ризома», прорастающая сквозь любые границы и занимающая всю доступную территорию.
Вы можете рассечь ризому надвое, перессорив интеллектуалов между собой, но это не уничтожит сообщества, а лишь повысит его структурную сложность и усилит динамику отношений внутри системы.
В том же 68 году итальянская компания «Дзанотти» выпускает кресло-мешок Sacco, изобретённое Пьеро Гатти, Чезаре Паолини и Франко Теодоро, представителями движения «антидизайна». Это просто мешок, наполненный пластиковыми зёрнами, — кресло, совершенно лишённое «кресельности» как субстанциональной характеристики, но принимающее форму тела человека, который в него усаживается, то есть демонстрирующее безупречную кресельную акциденцию. Это «дизайн без предмета» — дизайн не вещи, а поведения, не существительного, а глагола. В каком-то смысле это и есть то, что сейчас мы называем UX-дизайном, дизайном пользовательского опыта.
Итак, кресло-мешок, в котором нет никаких признаков кресельности, кроме главного — оно безупречно реализует сценарий усаживания и сидения. Сообщество носителей знания, более напоминающее мешок с зерном, чем готовое к жатве растение. Культура, которая больше похожа на покрывающую ствол Мирового древа плесень, чем на само Мировое древо.
Первым о ризоме как о типе структурной организации культуры заговорил французский философ Жиль Делёз. В 1968 году была опубликована его диссертация «Различие и повторение», а позже — пожалуй, главная его работа, «Анти-Эдип», написанная в соавторстве с Феликсом Гваттари. Делёз поддерживал бунтующих студентов; известна его фотография с Фуко и Сартром на фоне баррикад; он автор множества философских концептов, которые превосходно описывают то, что происходит в культуре вообще и в дизайне в частности — сейчас, через 50 лет.
«Жить продуктом. Дышать продуктом. Продуктовое мышление». Неловко признаться, но я только сегодня понял, что «продукт», о котором сейчас с таким жарким придыханием говорят соответствующие дизайнеры, — это и есть почти ровно то, что в «Анти-Эдипе» Делёз и Гваттари называют «машина желания».
Машина желания срабатывает в человеке, вовлекая его в поток циркуляции производимого ею вожделения (как некоего жидкоообразного субстрата), — и это у нас сейчас называется «консистентной продуктовой системой»: продукт плюс контекст его потребления. А схему такой циркуляции у нас теперь, например, называют «картой потребительского опыта», или CJM.
А вот например делёзовский концепт «тело без органов», то есть желающий субъект, органикой которого можно пренебречь, — это же тот самый «идеальный представитель ЦА», которого мы моделируем в рамках «метода персонажей».
Короче, всё сходится.
А теперь все расходятся.
