Архитектура не про наличие стен и крыши (хотя это конечно важно), а про движение, взаимодействие и жизнь в рамках пространства, режиссура пространства.
В таком случае ключевым является критерий ритма. Равномерное чередование объемов — промежутков, тени — света, цветовых пятен и паттернов становится мощным средством эмоционального воздействия.
Гладкая поверхность колумбария придает ему сверхъестественный вид, похожий на рисунок в блокноте, вся конструкция выглядит двухмерной и почти нереальной. В архитектуре Росси нет ни крыши, ни пола, а перфорация из рядов одинаковых по размеру и форме отверстий покрывает терракотовое здания. Постройка не имеет оконных стекол или дверей, только проемы и ниши, делающие здание похожим на заброшенный дом с выбитыми окнами, время для жителей которого — остановилось (дом для мертвых).
Бетонная сетка погребальных ниш покрывает внутренние стены, а четкие полосы света, проникающие в колумбарий, усиливают чувство отчужденности, которое сам архитектор считал основным впечатлением от посещения кладбища.
San Cataldo — город мертвых, в котором строгие повторяющиеся геометрические формы мучительны для восприятия живых, ритм создаваемый чередой оконных проемов и ниш создает ощущение остановившегося времени/безвременья.
Попадая в здание, посетитель замечает отсутствие крыши, ведь по замыслу Росси — мертвые не нуждаются в укрытии. Ряд колонн направляет взгляд зрителя в голубое небо, напоминающее о финале, к которому все рано или поздно придут. Квадратная форма самого колумбария у большинства людей ассоциируется с ощущением прочности, холодности и отстраненности.
Прием Росси с открытым небом можно сравнить с окулусом в куполе римского Пантеона. В ясную погоду лучи, проходя через отверстие, образуют столб света в центре храма. Купол Пантеона символизировал обитель богов — небосвод, окулюс, расположенный в центре, стал ассоциироваться со всевидящим оком Господа.
Строгая решетчатая архитектура усиливает образы смерти, заброшенности и молчания, а посетитель сталкивается со своими мыслями, погружаясь в раздумья, приносящие принятие и освобождение.
Музей современного искусства Андо является примером выразительной архитектуры. Здание образованное четырьмя кубами, создающими ритм, дополняется световыми эффектами. Прямые и квадратные формы являются близкими, интуитивно понятными зрителю, но их взаимодействие с остеклением побуждает человека разглядывать задание.
Кроме того, игра света и ритмичность архитектуры, отраженная в огромном водоеме, создает медитативную череду образов и линий.
Игра света и тени внутри пространства образует вертикальные и горизонтальные линии, ассоциирующиеся с порядком, стабильностью и покоем.
Зал для медитации позволяет посетителям абстрагироваться от забот внешнего мира и сосредоточиться.
Элементы мемориала жертвам Холокоста подчиняются жесткой сетке, но ритм бетонных блоков нарушается из-за неровности ландшафта. Проект (как критика идеологии нацизма) выражает нестабильность, присущую, казалось бы, упорядоченной и рациональной системе, которая из-за своих масштабов теряет связь с «человечностью».
Стремление колонн к небу → четкость линий → порядок → покой → медитация
Озеленение территории контрастируют с сеткой асфальтовых дорог. Входная группа, построенная из тонких устремленных вверх колонн, является пространственным ориентиром, не преграждая ландшафт территории.
Когда наблюдатель перемещается по часовне, разворачивается ритмическое взаимодействие между колоннами, напоминающими переплетенные ветви деревьев.
Камни на фасаде часовни, выставленные ребром, благодаря светотени превращаются в гипнотический паттерн.
Временные ритмы и сценарии
Идя по длинному коридору с проемами, которые располагаются с одинаковым шагом, наблюдатель будет периодически сталкиваться с раздражителями, например со светом. На психоэмоциональное состояние повлияет результат восприятия, выражающийся не только в продолжительности наблюдения того или иного явления, но и в периодичности, задающей ритм всей сцене. В этом контексте речь не только про чередование визуальных характеристик пространства, но и про временной аспект.
Проект Серры, где в пустыне Катара на одинаковом расстоянии расположены четыре гигантские стальные пластины, возвышающиеся над ландшафтом, является примером ритмичной смены раздражителей. В течении нескольких миль посетители лицезреют бескрайние просторы пустыни, лишенной любых опознавательных знаков, через какое‑то время, оказавшись у постамента, осматривают его несколько минут, а затем снова остаются наедине с пустынными пейзажами. Столбы ставят точки отсчета и фиксируют масштаб окружающей среды.
Временные ритмы могут превращаться в сценарии, например, Андо спроектировал в музее Ками длинный мост, проходящий через лес и экспозиционный зал. Посетитель начинает путь через природный ландшафт, а затем попадает в пространство музея. После он продолжает свой путь через лес, любуясь пейзажами.
Подобный сценарий позволяет создать резкий контраст в восприятии, плавное и монотонное наблюдение природы прерывается экспозицией музея, но позже снова возвращает посетителя к состоянию созерцания природы, и только мост постоянно находится в поле зрения гостя.
Темпоральные сценарии важны в проекте HAVOYSUND TOURIST. Рампа с небольшим наклоном позволяет легко и просто спуститься к морю.
Главной заботой архитекторов было замедлить движение человека, поэтому дорога имеет извилистую форму и несколько площадок для отдыха, позволяющих усилить переживание природного пейзажа.
